Дракон И Медведь

Фальк Теттвайлер, исследователь и аналитик Центра Маршалла 

Совместное заявление Китая и России, сделанное в феврале 2022 г., было воспринято многими как сигнал об углублении сотрудничества между этими странами, бросающими вызов мировому порядку. Некоторые увидели в нем признак формирования институциональной оси или даже альянса. Но Китайская Народная Республика (КНР) не выразила официальную поддержку незаконному вторжению России в Украину, что вызывает сомнения в правоте этой точки зрения. Более тщательный анализ сотрудничества между Россией и КНР и содержания их заявления показывает, что их объединяют общие интересы и восприятие общего оппонента – «либерального Запада» – чего не скажешь о едином видении будущего, если судить по формулировкам этого скучного заявления. 

На самом деле у России и КНР может быть еще меньше общего, чем кажется. Для того чтобы бросить вызов Западу и существующему мировому порядку, КНР и России нужна надежная и безопасная домашняя база. Следовательно, их общие интересы в сфере безопасности, которые приводятся в совместном заявлении, заключаются главным образом в обеспечении реализации их видения безопасности и стабильности в соседних регионах, противодействии вмешательству внешних сил во «внутренние дела» и противостоянии попыткам своих граждан получить больше свободы. Если не брать в расчет эти общие интересы, между КНР и Россией существуют огромные различия в видении нового мирового порядка. В отличие от России, которая считает себя жертвой Запада, КНР предлагает менее негативное видение будущего, которое некоторые страны могут воспринимать как реальную альтернативу. Более того, в отношениях между Россией и КНР вот уже на протяжении десятилетий сохраняется сильное недоверие. Эти различия, вероятно, сохранятся и в будущем, несмотря на активизацию сотрудничества в некоторых областях.

В российско-китайском сотрудничестве в военной сфере, история которого насчитывает не одно десятилетие, были и взлеты, и падения. Этим однобоким отношениям всегда не хватает доверия. До сравнительно недавнего времени эти отношения были асимметричными – Советский Союз/Россия был для КНР поставщиком технологий и ноу-хау, хотя Коммунистическая партия Китая (КПК) никогда не признавала своего более влиятельного партнера лидером или доминирующей силой. Вместо этого КНР использовала Россию в собственных целях. Советский Союз начал поддерживать зародившееся коммунистическое движение в Китае в 1920-е гг. и сыграл важную роль в формировании Красной Армии во время гражданской войны в Китае. Он помог Мао Цзэдуну, который, как известно, говорил, что «политическая власть исходит из ствола пистолета», защитить свои позиции от соперников внутри КПК и внешних врагов, в том числе местных военачальников, Гоминьдана и Императорской японской армии. После основания КНР в 1949 г. Советский Союз продолжал поддерживать формирование вооруженных сил КПК, переименованных в Народно-освободительную армию Китая (НОАК). Это помогло укрепить власть Мао Цзэдуна над КПК и КНР. 

При поддержке Советского Союза КПК быстро сформировала внушительные коммунистические силы в регионе и устойчивую оборонную промышленность. Так, например, применив советский опыт, в 1956 г.

китайская оружейная промышленность создала свой первый истребитель («Dongfeng-101», впоследствии был переименован в «Shenyang J-5»), а в 1964 г. – свою первую атомную бомбу. Правда, несколько лет спустя в применении к советско-китайским отношениям оказалось справедливым еще одно известное изречение Мао Цзэдуна – «кто хочет захватить государственную власть и удержать ее, должен иметь мощную армию». По мере роста уверенности КПК идеологические расхождения становились все более очевидными. В 1960-е гг.

обострились пограничные споры между КНР и Россией, что вылилось в открытый конфликт в 1969 г. В 1971 г. советско-китайский раскол стал окончательным, когда страны поддержали противоположные стороны во время войны между Индией и Пакистаном. В течение следующих 18 лет КНР и Советский Союз были скорее оппонентами, чем партнерами, несмотря на общность коммунистической идеологии. В этот период сотрудничество стран в военной сфере было приостановлено. Военное сотрудничество возобновилось лишь в 1989 г., когда экономическая мощь Советского Союза стремительно ослабевала, а КПК оказалась в политической изоляции после кровопролития на площади Тяньаньмэнь.

После перезагрузки отношений в 1990-е гг. КПК начала использовать российский оборонный экспорт для модернизации устаревшей техники НОАК. Успешная военная кампания Соединенных Штатов во время войны в Персидском заливе 1991 г. открыла глаза стратегам НОАК и послужила толчком для масштабных военных реформ, а также сделала российскую технику и ноу-хау очень желанными. Вдобавок к этому, с 2003 г. НОАК начала принимать участие в многосторонних военных учениях в рамках Шанхайской организации сотрудничества, а с 2005 г. – в двусторонних учениях с российскими вооруженными силами.

В последующие годы НОАК оставалась важным инструментом власти для КПК, но первостепенной целью и основной сферой внимания для политического руководства был стремительный экономический рост страны. Этот период, который закончился с избранием Си Цзиньпина на пост генерального секретаря КПК в 2012 г., прошел под девизом «богатеем!». Девиз эры Си Цзиньпина – «становимся сильнее», и НОАК отведена основополагающая роль в планах КПК на будущее Китая. Изречение Мао Цзэдуна о том, что у кого армия, у того и власть, снова стало актуальным для воплощения в жизнь «китайской мечты» и «великого возрождения китайской нации» – главных идей программы Си Цзиньпина. 

Важность НОАК для реализации планов Си Цзиньпина отражают сроки амбициозных реформ. К середине XXI в. НОАК хочет стать армией мирового класса, не уступающей вооруженным силам США. НОАК проводит обучение и оснащение в подготовке к новому виду боевых действий с интегрированными совместными операциями во всех областях – на суше, в море, в воздухе, кибепространстве и космосе, а также уделяет повышенное внимание когнитивной сфере. Среди этапов достижения этой цели – механизация к 2020 г. (не удалось вовремя завершить из-за пандемии COVID-19) и полная модернизация к 2027 г. Вторая задача включает механизацию и «информатизацию», а также развитие возможностей для ведения боевых действий с применением «интеллектуальных» систем. Информатизация означает, что НОАК должна быть подготовлена к проведению интегрированных совместных операций во всех областях, сначала на местном, а затем и на глобальном уровне. Для достижения целей интеллектуализации требуется последующее применение научно-технических разработок искусственного интеллекта, который уже используется для слежки за гражданским населением Китая. Руководство КПК ясно дало понять, что информатизация и интеллектуализация гораздо важнее полной механизации – НОАК осознает, что эпоха исключительно механизированных военных действий осталась в прошлом. По этой причине наука и технологии играют неоценимую роль в реформировании НОАК. Поэтому их невозможно отделить от вооруженных сил, как это происходит в некоторых западных странах.

Использование подхода, сосредоточенного на интеллектуальной интеграции и интегрированных совместных операциях, может привести к революционным переменам в военном деле. Это будет означать, что НОАК может отказаться от западных принципов ведения войны и перейти к традиционному китайскому подходу к стратегии. Целью НОАК больше не будет простое ускорение цикла «наблюдение –ориентация – решение – действие» (НОРД) и победа над противником на поле боя, как в типичных западных концепциях. Ее целью будет манипулирование циклом НОРД противника таким образом, чтобы «выиграть войну» еще до потенциального силового противостояния. Если НОАК сформирует восприятие и ориентацию противника, она сможет влиять на его решения, действия и циклы обратной связи. Практическая реализация этой идеи, согласно которой армии понимаются как системы, а война представляется как конфронтация этих систем, означает, что войну можно выиграть без боевых действий или еще до их начала. Это революционное изменение в концепциях будет означать возвращение к подходу к стратегии Сунь-цзы и отход от общей интерпретации военного теоретика Карла фон Клаузевица о важности решающих сражений.

Эти рассуждения по поводу стратегии также имеют значение для развития российско-китайского сотрудничества в военной сфере. Важность сильного научно-технического сектора в КНР была сформулирована еще в 2015 г. в рамках инициативы «Сделано в Китае-2025» и в 2020 г. в стратегии «двойной циркуляции». Стремление КНР стать лидером в определенных технологических областях нашло отражение в военной промышленности страны, которая тесно связана с ее технологической отраслью. Цель производить высокотехнологичную продукцию у себя в стране также применима к китайской военной промышленности, которая переживает стремительную модернизацию и становится все более самодостаточной и автономной. Как следствие, КНР теперь меньше зависит от российского оборонного экспорта. В настоящее время Китай в основном импортирует из России авиационные двигатели, хотя китайская авиационная промышленность уже догоняет российскую. Существующие российско-китайские связи и военное сотрудничество омрачаются копированием и обратным инжинирингом технологий и оборудования китайской стороной, а также хищением интеллектуальной собственности и промышленным шпионажем, в том числе кибератаками КНР на компании российского военно-промышленного комплекса.

Начиная с 2003 г., вторым основным направлением российско-китайского сотрудничества в военной сфере стало проведение военных учений, включающих не менее 79 двусторонних и многосторонних учебных мероприятий. Россия благодаря учениям смягчает свою политическую изоляцию и получает возможность рекламировать свою военную технику, а НОАК приобретает оперативный опыт в различных географических и климатических условиях и учится тактике и процедурам у более опытных российских вооруженных сил. С учетом сокращающегося технологического лидерства России и явно не самых убедительных действий ее вооруженных сил в войне против Украины ощутимые выгоды для КНР уменьшатся в обозримом будущем. Во время учений «Восток» в 2022 г. НОАК впервые использовала технику исключительно собственного производства. Как только китайская военная техника сравняется с российской или превзойдет ее, НОАК может использовать многосторонние учения для продвижения своего оружия и конкуренции с Россией. Это негативно повлияет на двусторонние отношения, поскольку, наряду с экспортом природных ресурсов, оборонный экспорт является важным источником доходов для российского государства. Таким образом, взаимная выгода двусторонних и многосторонних учений, вероятно, будет ограничиваться отправкой политических и стратегических сигналов США, их союзникам и партнерам в регионе, а также снижением напряженности в отношениях между КНР и Россией. 

Сотрудничество России и КНР в военной сфере, похоже, находится на переломном этапе и движется в сторону упадка. Война в Украине доказывает, что Россия продолжает использовать традиционную концепцию войны. Хотя отвлекающие маневры России перед вторжением согласуются с китайским видением будущего войны, плохое понимание Москвой ситуации на местах в Украине и отсутствие подготовки когнитивного поля боя демонстрируют отставание России. Поскольку российские вооруженные силы не смогли оправдать ожидания в качестве образца для подражания в противостоянии с США, а технологическое лидерство российской оборонной промышленности сокращается, КПК не будет сильно вкладываться в более тесное сотрудничество в этих областях. Но Россия и Китай не прекратят сотрудничество в военной сфере – если только Россия не пересечет красные линии Китая, например использовав ядерное оружие в войне против Украины. Однако это сотрудничество будет носить символический характер, бросая вызов либеральному Западу во главе с США на политической арене, причем России в нем с большой вероятностью будет отведена роль младшего партнера.  

Редакция «FORUM» приостанавливает перевод ежедневных материалов сайта на русский язык. Читайте ежедневные публикации на других языках.