КПК и политическая война

Профессор Керри К. Гершанек

Коммунистическая партия Китая (КПК) ведет экзистенциальную войну против остального мира. Это война за мировое господство, и КПК стремится выиграть ее без боя – или, по крайней мере, без участия в крупных динамичных сражениях.

Ключевой аспект стратегии КПК – добиться того, чтобы страны-объекты удара не могли (или не хотели) сопротивляться.

С этой целью КПК ведет политическую войну на глобальном уровне, формируя нарративы, восприятие и политику для защиты власти партии и реализации своих геополитических и гегемонистских амбиций. Она ведет политическую войну против всех государств Индо-Тихоокеанского региона, а также Европы, Африки и Америки. Она ведет эту войну и открыто, и тайно, применяя весьма обманчивые способы, которые трудно обнаружить.

А главное – для достижения своих целей КПК подрывает суверенитет и политическую целостность других стран. Она стремится реализовать стремление к контролю над мыслями и поведением, о котором мечтали первые китайские тираны и самые репрессивные диктаторы XX века. Главными элементами этой политической войны являются насилие и запугивание, что проявляется в жестоком подавлении мирных протестов по всему Китаю против проводимой КПК политики «нулевой терпимости к COVID-19» и продемократических протестов в Гонконге, а также в боевых столкновениях морской милиции и других вооруженных подразделений КПК с различными государствами и территориями для установления контроля над международными водами и воздушным пространством.

На XX Всекитайском съезде КПК в октябре 2022 г. генеральный секретарь ЦК КПК Си Цзиньпин сосредоточил в своих руках всю полноту власти. В своей заключительной речи Си Цзиньпин ясно дал понять, что КПК намерена ускорить эту и без того интенсивную войну, чтобы осуществить экспансионистскую «китайскую мечту о национальном омоложении» на его автократических условиях.

Опасность, исходящая от КПК, беспрецедентна. Страны-объекты удара, особенно США, их союзники и партнеры, должны понимать природу и масштабы политической войны КПК, чтобы уметь ее распознать, сдерживать, противодействовать и побеждать в ней. Неспособность это сделать будет иметь катастрофические последствия и приведет к потере суверенитета, ресурсов и свобод.

Политическая война как внутренние репрессии

Жестокие внутренние репрессии, в том числе преследования по религиозным убеждениям и геноцид, являются одной из форм политической войны КПК. В регионе Синьцзян на северо-западе Китая КПК пытается уничтожить уйгурскую культуру, в частности, заключив около 3 млн уйгуров, принадлежащих к мусульманскому меньшинству, в так называемые лагеря перевоспитания.

КПК также держит в тюрьмах десятки тысяч религиозных деятелей, стремясь к китаизации общества. Многие из них подвергаются пыткам, многие умерли от плохого лечения, извлечения органов или других изуверств. Миллионы других людей, оставшихся на свободе, подвергаются непрекращающимся преследованиям, пыткам электрическим током и избиениям в своих домах, а также конфискации имущества и принудительной индоктринации в качестве наказания за религиозные убеждения. «Самая серьезная угроза будущему религиозной свободы – это война КПК против граждан всех вероисповеданий: мусульман, буддистов, христиан и последователей учения Фалуньгун», – заявил госсекретарь США Энтони Блинкен, выступая в Индонезии в октябре 2021 г.

Публикация секретных «китайских телеграмм» Китайской Народной Республики (КНР) в 2019 г. и «Досье полиции Синьцзяна» в 2020 г. доказала зверства против уйгуров, включая изнасилования, принудительную стерилизацию и аборты, физические и психологические пытки и казни. Утечка документов, описывающих внутреннее устройство лагерей заключения, также подчеркнула роль Си Цзиньпина и других высокопоставленных чиновников КПК в разработке политики геноцида.

Все это не ново. КПК жестоко подавляет китайский народ уже на протяжении ста лет. Она несет ответственность за широкомасштабный террор, который начался с прихода КПК к власти в 1949 г. и продолжился в период Великого китайского голода (1958–1962 гг.) и Культурной революции (1966–1976 гг.), а также за другие зверства, такие как трагедия на площади Тяньаньмэнь в 1989 г., когда Народно-освободительная армия КПК (НОАК) расправилась с мирными жителями после призывов студентов к свободе. По оценкам историков, в результате действий КПК погибло около 100 млн китайцев.

КПК уже более века проводит политику ассимиляции в Тибете. При Си Цзиньпине КПК возобновила свою кампанию, внедряя законы, правила и нормы, направленные на постепенную ассимиляцию тибетского населения и уничтожение тибетской культуры и истории. Недавние действия КПК по подрыву традиционного монгольского образования, культуры и языка во Внутренней Монголии – еще один пример попыток принудительной ассимиляции, предпринимаемых КПК. 

Но внутри Китая почти невозможно узнать об истории террора, проводимого КПК. Все ссылки подвергаются жесткой цензуре, а за обсуждение этой темы грозит тюремное заключение.

Между тем, в рамках глобальной пропагандистской кампании КПК за пределами Китая утверждается, что обвинения в геноциде и преследованиях являются «самой большой ложью века» и отражением «глубоко укоренившегося эгоизма и предубеждения Запада в отношении Китая».

Интернет-цензура, мощный пропагандистский аппарат и неустанная индоктринация КПК создают неочевидный информационный пузырь для граждан Китая, многие из которых поддерживают программы патриотического воспитания, прививающие ненависть и ксенофобию. Как следствие, КПК использует большое количество гиперпатриотично настроенных студентов, отправляя их в зарубежные университеты, где многие из них пропагандируют идеи КПК и пытаются заглушить критику в адрес КНР.

Юридическая война как оружие

Правовая или юридическая война – еще одно важное оружие в арсенале КПК. В 2015 г. КПК арестовала и отправила в тюрьму адвокатов, помощников юристов и правозащитников, которые принимали китайские законы всерьез и пытались использовать правовую систему для защиты номинально гарантированных прав. Помимо прочего, их обвиняли в правонарушениях с такими расплывчатыми формулировками, как «провоцирование конфликтов». Многие из них до сих пор остаются в тюрьме.

Начиная с 2020 г., КПК использует новый закон о национальной безопасности для подавления свобод в Гонконге и любой потенциальной оппозиции партии. Среди арестованных и заключенных в тюрьму – журналисты, бывшие депутаты и борцы за демократию. Кроме того, КПК пыталась использовать юридические механизмы для подрыва избирательной системы Гонконга. КПК активно проводила репрессии с использованием юридических механизмов как внутри страны, так и за ее пределами, что оказало мощное психологическое воздействие на население КНР, китайскую диаспору и народ Тайваня.

КПК также создала более 100 так называемых полицейских участков в других странах, несмотря на отсутствие разрешений принимающих государств. Под руководством Министерства общественной безопасности Китая чиновники КПК на этих участках следят, преследуют и, в некоторых случаях, принудительно репатриируют китайских диссидентов и других эмигрантов. К таким действиям относятся операции «Охота на лис» и «Скайнет», в ходе которых агенты китайских спецслужб проникали в иностранные государства, чтобы задержать китайских чиновников, обвиняемых в коррупции. Но эти операции были направлены не столько на борьбу с коррупцией, сколько на подавление противников КПК и диссидентов. Примечательно, что некоторые жертвы «Охоты на лис», живущие в Канаде, имели тесные связи с политбюро КПК, главным руководящим органом партии, и знали секреты, которые партия хотела скрыть.

КПК утверждает, что участки, которые также занимаются распространением партийной пропаганды, являются административными центрами, помогающими китайским гражданам с продлением водительских прав и подобными делами. Кроме того, КПК опровергла заявления о том, что ее экстерриториальные полицейские силы действуют на суверенной территории, а представитель КНР потребовал, чтобы «американская сторона прекратила беспочвенное раздувание этого вопроса».

Политическая война за мировое господство

В ходе глобальной политической войны КПК использует широкий арсенал средств соблазнения, подчинения, внедрения и принуждения. КПК скрывает свою коварную сущность под безобидными именами. Например, КПК переименовала свою инфраструктурную программу «Один пояс, один путь» (OBOR) в «Инициативу пояса и пути». К числу производных продуктов OBOR, которые выглядят заманчиво, но поддерживают политику принуждения, относятся «Цифровой шелковый путь» и «Полярный шелковый путь».

Среди других видов политического оружия КПК – попытки подкупа чиновников в тихоокеанских островных государствах, странах Африки и Индо-Тихоокеанского региона; попытки заставить замолчать критиков в Австралии, Канаде и Новой Зеландии; попытки вмешательства в выборы на Мальдивах, в Южной Корее и на Тайване.

КПК стремится деморализовать и дестабилизировать многие тихоокеанские островные государства, пытаясь коррумпировать чиновников и спровоцировать социальный раскол в обществе. Палау и Самоа удалось противостоять таким неоколониальным атакам КПК в южной части Тихого океана. Используя Рабочий отдел Объединенного фронта (UFWD) и агентов разведки, КПК пытается влиять на важных должностных лиц этих (и многих других) стран с помощью взяток и других финансовых стимулов в надежде подорвать демократию и национальный суверенитет. Некоторые попавшие в ловушку КНР страны подписали договоры об обеспечении безопасности и другие соглашения, которые открывают перед КПК двери для эксплуатации рыбных и других природных ресурсов этих стран, а также для доступа НОАК к их портовым и авиационным объектам.

В Канаде, по данным национальной службы безопасности и разведки, КПК ведет политическую войну с помощью платежей связанным с партией кандидатам, осуществляемых через посредников, предполагаемого устройства своих агентов на должности, влияющие на национальную политику, попыток склонить на свою сторону и коррумпировать бывших канадских чиновников и агрессивных кампаний по наказанию канадских политиков, считающихся угрозой для КПК. Партия использовала подобную тактику в Австралии, Индии, Новой Зеландии, Филиппинах и Южной Корее, а также в странах, участвующих в OBOR.

В Японии, как и в Канаде и многих других странах, большинство элитных операций по задержанию осуществляет UFWD. Для проведения операций влияния UFWD использует такие организации, как японский филиал Китайского совета по содействию мирному национальному воссоединению. Одна из таких организаций, Китайская ассоциация международных дружеских связей (CAIFC), «специализируется» на должностных лицах сил самообороны в Японии и в других странах. Однако в Японии CAIFC также взаимодействует со многими слоями общества, включая буддийские организации, архитекторов, ассоциации каллиграфии и даже японских игроков в настольную игру го. Кроме того, UFWD управляет по меньшей мере 15 Институтами Конфуция, или так называемыми китайскими «культурными центрами», а также ассоциациями дружбы в Японии, стремясь влиять на японскую элиту и выборы. К счастью, Япония предпринимает все больше шагов для повышения эффективности защиты своей безопасности и суверенитета.

По словам директора Федерального бюро расследований Кристофера Рэя, другие формы политической войны КПК в США включают шантаж, угрозы насилия, преследование и похищения людей китайского происхождения. В Великобритании сотрудников посольства КНР сняли на видео во время избиения мирных демонстрантов на городских улицах, а на Тайване банды, поддерживающие КПК, публично избивали студентов, протестующих против законов КНР. Еще одной формой политической войны КПК является поддержка прокси-войн. Так, индийские чиновники обвиняют КПК в поддержке террористов-сепаратистов в спорном приграничном регионе. Также подробно задокументированы поддержка и обучение КПК армий полевых командиров для принуждения правительства Мьянмы.

Использование нескольких точек давления

Индонезия является одной из мишеней КПК в медиавойне, и ее опыт показателен для других стран, таких как Филиппины и Таиланд. КПК значительно расширила влияние на СМИ Индонезии благодаря обмену контентом, партнерским отношениям со СМИ и обучению журналистов. Кроме того, государственные СМИ КПК, например информационное агентство Синьхуа и молодежный канал «Hi Indo!» Китайской международной телевизионной корпорации, в последние годы открыли филиалы, набрав в штат журналистов и других сотрудников из Индонезии. Выгода от инвестиций КПК – это усиление ее пропаганды и возможность цензуры критиков и контента. Известен случай, когда китайская технологическая компания «ByteDance» манипулировала популярным индонезийским приложением-агрегатором новостей «Baca Berita», подвергая цензуре статьи с критикой режима КПК и все упоминания о напряженности между Индонезией и Китаем в Южно-Китайском море.

Еще одной стратегией принуждения в политической войне КПК является так называемая конфронтационная дипломатия. Неизменно воинственная, она подразумевает участие дипломатов КПК в словесных, а иногда и физических нападках. Например, согласно новостным сообщениям, в октябре 2022 г. китайских дипломатов обвинили в том, что они напали на демонстранта и избили его у своего консульства в Манчестере, Великобритания. В 2018 г. во время форума Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) в Папуа – Новой Гвинее (ПНГ) дипломаты КНР ворвались в офис министра иностранных дел ПНГ, требуя изменить формулировку итогового коммюнике АТЭС, а в 2020 г. дипломаты КНР избили библиотекаря торгового представительства Тайваня на Фиджи, в результате чего, по сообщениям СМИ, пострадавший был госпитализирован.

КПК также преуспела в использовании многих безобидных видов деятельности для ведения политической войны. Для ведения войны используются религиозные практики; туризм в страны – объекты войны; студенческие обмены; создание обществ дружбы и организаций городов-побратимов; а также покупка стратегически важных земель, инфраструктуры и компаний. 

Одним из примеров применения религии в качестве оружия является попытка КПК использовать буддизм как канал особого влияния. Переманивание на свою сторону и контроль религии – одна из основных функций UFWD. Под его руководством Государственное управление по делам религий (SARA) и Буддийская ассоциация Китая (BAC) стремятся работать с буддистами во всем мире, способствуя достижению целей КПК. Агенты SARA, BAC и НОАК проводят разнообразные операции по воздействию на буддистов. Например, в Монголии они пытаются воспитывать буддийских лидеров, стремясь повлиять на политическую элиту этой страны, подчинить ее КПК и заставить противодействовать предполагаемым противникам партии. В Японии эти агенты стремятся повлиять на группы буддистов, пытаясь формировать внешнюю политику и оборонное планирование Токио в пользу КПК. В Австралии агенты КПК пытались наладить сотрудничество с одним из буддийских советов, чтобы оказывать влияние на политических лидеров, а в Таиланде они стараются повлиять на буддийских лидеров, чтобы те поддержали проекты OBOR и другие цели КПК в королевстве. На Тайване КПК направляет средства на вмешательство в политику через местные буддийские организации.

За рубежом правовые войны КПК часто подразумевают создание законов для поддержки незаконных претензий на территорию и ресурсы. Кроме того, используются фальшивые карты, в частности, с иллюзорной девятипунктирной линией, очерчивающей территорию Южно-Китайского моря площадью около 2,5 млн кв. км на которую претендует КНР.

КПК принципиально отвергает решение международного трибунала от 2016 г., признающее безосновательной большую часть ее территориальных претензий. Она также искажает закон, пытаясь распространить административную власть Пекина на Южно-Китайское море, в том числе называя Саньшу – деревню на спорных Парасельских островах – китайской префектурой.

Правовая война почти всегда сопровождается войной в СМИ. Например, Пекин либо находит, либо придумывает так называемые исторические документы, чтобы создать правовую основу для своих территориальных претензий, как было в случае с контролируемыми Японией островами Сенкаку в Восточно-Китайском море. Затем КПК публично распространяет документы в своих государственных СМИ как якобы доказательство своих утверждений.

Борьба с «китайской мечтой» КПК

КПК ведет агрессивную политическую войну во всем мире для достижения своих экспансионистских и тоталитарных целей. Поэтому союзники и партнеры должны сформировать общий потенциал для обнаружения, сдерживания, противодействия и устранения этой угрозы. В Индо-Тихоокеанском регионе важным шагом могло бы стать создание центра передового опыта, чтобы обеспечить интеллектуальную основу для противодействия политической войне КПК. Такой центр помог бы государствам-единомышленникам выработать понимание угрозы и разработать эффективные ответные меры.

Вот основные шаги, которые страны могут предпринять самостоятельно для формирования такого потенциала:

Быстрая разработка национальных стратегий оценки и противодействия политической войне КПК, включая разработку политики и операций по ее разгрому.

Создание образовательных программ, посвященных политической войне, для государственных чиновников, руководителей предприятий, сотрудников правоохранительных органов, ученых и журналистов.

Расширение возможностей правового сообщества, сотрудников правоохранительных органов и контрразведки по расследованию, пресечению и судебному преследованию деятельности, связанной с политической войной КПК. Пересмотр законов и политик для обеспечения адекватных и эффективных формулировок задач, потребностей, ресурсов, подготовки и оценки.

Регулярное разоблачение операций политической войны КПК. Обязательная подготовка ежегодного отчета, содержащего практические советы для руководителей и граждан в отношении этих угроз (отчет размещается в открытом доступе).

Увеличение издержек на ведение политической войны для КПК. Многие страны уделяют все больше внимания шпионажу КПК, но деятельность партийных агентов политической войны остается практически без последствий. Например, чтобы противостоять вмешательству и запугиванию со стороны КПК, китайских дипломатов, угрожающих СМИ, следует лишать дипломатического статуса и высылать из принимающей страны.  

Редакция «FORUM» приостанавливает перевод ежедневных материалов сайта на русский язык. Читайте ежедневные публикации на других языках.