Новая экономическая эпоха Китая

Д-р Шейл Хоровиц/Университет Висконсин-Милуоки

Фото: Ассошиэйтед Пресс

Смомента прихода к власти в 2012 году Си Цзиньпин, генеральный секретарь Коммунистической партии Китая (КПК), систематически отменяет институциональный и политический консенсус «реформ и открытости», который был сформирован Дэн Сяопином в конце 1970-х годов и поддерживался двумя непосредственными предшественниками Си Цзиньпина — Цзян Цзэминем и Ху Цзиньтао. Начиная с 2020 года, шквал политических мер нарушил развитие экономики Китая, рост которой и так замедлялся. К ним относятся многостороннее регулирование самых передовых высокотехнологичных предприятий Китая; внезапные ограничения кредитования, которые спровоцировали кризис в секторе недвижимости; и упрямая политика «нулевой терпимости к коронавирусу», которая вызвала постоянные непредсказуемые локдауны. Как следует понимать эту политику и что она означает для будущего Китая?

Си Цзиньпин определяет «новую эпоху»

Официальная философия Си Цзиньпина, в 2017 году закрепленная в конституции КПК, называется «Идеи Си Цзиньпина о социализме с китайской спецификой в новую эпоху». Он использовал термин «социализм с китайской спецификой», придуманный Дэн Сяопином для обозначения новой, ориентированной на рынок экономической политики в эпоху реформ и открытости с 1978 по 2012 год. «Новая эпоха» означает, что Си Цзиньпин порвал с эпохой Дэн Сяопина, а «идеи Си Цзиньпина» означают, что именно Си Цзиньпин будет решать, почему и как будет строиться социализм. 

В многочисленных резонансных выступлениях на партийных и государственных собраниях Си Цзиньпин провозгласил новые направления во внутренней и внешней политике, а также в экономике. Он утверждает, что в политике КПК должна восстановить свою прежнюю внутреннюю солидарность, политический контроль и культурное доминирование. За этим фасадом, ориентированным на партию, Си Цзиньпин провел широкомасштабную «антикоррупционную» кампанию, чтобы устранить реальных и потенциальных политических соперников, взять под прямой контроль формирование политики во всех важных областях, отменить 10-летний срок пребывания на должности, установленный Дэн Сяопином для высших руководителей, и восстановить в отношении себя культ личности в стиле Мао. Си Цзиньпин настаивает на том, что в экономике больше не будет делаться упор на рост любой ценой. Не ограничиваясь беззубыми банальностями в стиле Ху Цзиньтао, Си Цзиньпин заявил, что государственная собственность и усиление государственного надзора и регулирования будут использоваться для установления более надежного партийно-государственного контроля над экономикой и что такой контроль будет использоваться более решительно для достижения идеологических целей партии, таких как служение всеобщему процветанию (большему равенству) и социалистической культуре (сочетанию лояльности партии, традиционной морали и китайского национализма). Во внешней политике на смену терпеливому и миролюбивому подходу Дэн Сяопина, который часто описывают фразой «скрывать силу и никогда не выделяться», должна прийти «китайская мечта о национальном омоложении», в которой Китай использует свою растущую военную, экономическую и культурную мощь, чтобы «выйти на авансцену» мировой политики.

Поначалу экономическая политика Си Цзиньпина пробуксовывала. Его первый срок на посту Генерального секретаря КПК, с 2012 по 2017 год, был посвящен укреплению личной власти и партийно-государственного политического контроля. Экономическая политика была направлена на укрепление финансовых и рыночных позиций госпредприятий и прекращение потенциально дестабилизирующего, сдерживающего государство эксперимента по либерализации рынков капитала. Начиная с 2017 года, экономическая политика Си Цзиньпина стала более агрессивной, непредсказуемой и разрушительной. После 2020 года эта тенденция усилилась. В новой политике усиление партийно-государственного контроля и надзора является либо целью, либо основным методом, используемым для достижения другой цели, либо и тем, и другим.

Показать Джеку Ма, кто главный

Репрессии Си Цзиньпина в отношении высокотехнологичного сектора онлайн-сервисов — включая поиск, социальные сети, платежи и финансы, игры, покупки и доставку еды — привели к тому, что самые успешные и известные частные компании Китая стали жертвами общественной критики, судебных разбирательств, более жесткого регулирования и партийного контроля. Это подавалось как служение общественному благу для защиты данных потребителей, ограничения монопольной власти крупных компаний, поддержания финансовой и экономической стабильности и защиты общественной морали. Но гораздо важнее то, что технологические фирмы были вынуждены проявить должное уважение к партийно-государственному аппарату и подчинить свои интересы и цели интересам и целям партийно-государственной системы.

Самый известный пример — Ant Group, гигант финансовых онлайн-услуг, первичное размещение акций которого было заблокировано в конце 2020 года, как сообщается, по прямому указанию Си Цзиньпина, после того как его основатель, миллиардер Джек Ма, раскритиковал государственные регулирующие органы за препятствование инновациям. Бизнес-модель Ant, открывшая каналы кредитования для потребителей и малого бизнеса, угрожала доминированию на рынке крупных государственных банков, которые кредитуют в основном госпредприятия (ГП) и крупные частные компании с хорошими связями. Ant и другие компании, работающие в сфере финансовых технологий, столкнулись с новыми ограничениями в отношении своих бизнес-моделей и практики кредитования, когда были переведены на более строгий режим регулирования, который используется для контроля деятельности традиционных банков и финансовых учреждений. 

Приблизительно в это же время Пекин активизировал усилия по передаче больших данных и их использованию под партийно-государственным контролем. Технологические компании, собирающие большие массивы данных о клиентах, включая таких гигантов, как Alibaba, Tencent и ByteDance, должны хранить данные в Китае, соблюдать новые ограничения в отношении сбора данных и предоставлять их государству, которое хочет контролировать их использование. Государство хочет не только защищать частную жизнь и конфиденциальность потребителей, но и использовать эти данные в целях надзора и пропаганды высокотехнологичного режима наблюдения КПК. Партийно-государственная система также получит свободу действий в использовании данных компаний — в том числе иностранных — для содействия развитию привилегированных китайских компаний, аналогично тому, как это делается путем принуждения к передаче или кражи технологий с помощью кибератак. 

Другие новые правила направлены на предполагаемые угрозы общественной морали или качеству жизни. Tencent и другие компании, занимающиеся онлайн-играми, стали получать меньше разрешений на игры и больше ограничений в отношении контента, в том числе ограничение количества часов игры в неделю для несовершеннолетних (до трех часов). Были введены ограничения на популяризацию в СМИ и социальных сетях знаменитостей и их зачастую роскошного, безнравственного образа жизни. В 2021 году государственные регуляторы предписали компаниям «строго контролировать отбор актеров и гостей программ, а также использовать политическую грамотность, нравственность, художественный уровень и социальную оценку как стандарты отбора». Пожалуй, наибольшее удивление вызывает то, что в 2021 году Пекин начал лобовую атаку на китайскую культуру достижения высоких результатов в образовании. Крупный и быстрорастущий сектор частного образования, который предлагал репетиторские услуги миллионам детей после уроков, угрожал «сформировать еще одну систему образования за рамками национальной системы», предупредило Министерство образования.

Образовательным компаниям или подразделениям, обслуживающим учащихся до девятого класса, была запрещена коммерческая деятельность. Расценки и время репетиторства также попали под контроль регулирующих органов. Рыночные цены рухнули, последовали масштабные увольнения. Внезапно испугавшись худшего, богатые предприниматели из сферы технологий бросились жертвовать на благотворительные цели, одобренные партией.

Если не учитывать обязательные штрафы за нарушение правил — например, 530 млн долл. США в случае с Meituan, 1,2 млрд долл. США в случае с Didi и 2,8 млрд долл. США в случае с Alibaba (все в 2021–2022 гг.) — «взносы» от руководителей компаний включают 1,5 млрд долл. США от Pinduoduo, 2,2 млрд долл. США от Xiaomi, 2,3 млрд долл. США от Meituan, 15 млрд долл. США от Tencent и 15,5 млрд долл. США от Alibaba. На уровне управления компаниями также усиливаются надзорные функции партийных комитетов и растет продажа значительных пакетов акций госпредприятиям.

Все эти примеры усиления партийно-государственного контроля и надзора, как правило, ухудшают перспективы роста, взаимно усиливая друг друга. Сюда же относятся ограничения на разработку товаров и услуг; антимонопольные ограничения в отношении доли рынка и использования бизнеса для продвижения смежных предприятий; ограничения на владение и использование данных о клиентах; более строгие ограничения в отношении контента, связанные с общественной моралью и политической лояльностью; усиление надзора и проверка управленческих решений, как крупных, так и мелких; непредсказуемое, политизированное исполнение нормативных актов; и неуверенность в сохранении будущих потоков прибыли. Цены на фондовом рынке — один из очевидных уже сегодня признаков нанесенного экономике ущерба. С февраля по август 2021 года шесть крупнейших технологических компаний Китая потеряли 40% своей стоимости. Две крупнейшие компании, Alibaba и Tencent, потеряли более половины своей стоимости по сравнению с пиковыми показателями в 2020 и 2021 годах. Как и следовало ожидать, ужесточение нормативно-правовой среды еще больше усложняет деятельность стартапов и небольших компаний, что, как правило, увеличивает концентрацию на рынке и сокращает инновации в долгосрочной перспективе.

Показать зажиточным китайцам, кто главный

Китайцы славятся своей бережливостью. Поскольку государство управляет внутренними фондовыми рынками и ограничивает отток средств в иностранные инвестиции, городские домохозяйства в Китае держат 78% своих сбережений в жилой недвижимости (для сравнения: в США таких домохозяйств 35%). Так как быстрый экономический рост в Китае совпал со стремительной урбанизацией, цены на квартиры резко выросли — в последние годы они достигли уровня, который экономисты считают неустойчивым «пузырем», с потенциально дестабилизирующим уровнем задолженности потребителей и застройщиков. В 2019 году цены на жилье в Китае были примерно в два раза выше, чем в США, относительно уровня доходов. По состоянию на июнь 2021 года цены на жилье в Шанхае, Пекине и Шэньчжэне относительно реальных доходов были в 4–5 раз выше, чем в Сан-Франциско и Нью-Йорке. В то же время показатели пустующих площадей среди владельцев двух и более домов остаются высокими, а доходность аренды низкая. 

Экономисты утверждают, что безопасного способа «проколоть пузырь» не существует. Однако Си Цзиньпин, который в 2017 году предупредил, что жилье «нужно для жизни, а не для спекуляций», действовал не особо осторожно. В августе 2020 года он обозначил три «красные линии» — меры, которые резко ограничили уровень кредитования девелоперских компаний. Поскольку крупные застройщики долгое время делали упор на быстрый рост, кредитование достигло высокого уровня, при этом были задействованы такие нестандартные источники, как авансовые продажи покупателям и долговые расписки поставщиков. Поскольку многие крупные застройщики, например Evergrande, внезапно не смогли получить кредиты, цены на недвижимость упали, а строительство приостановилось, после чего последовала волна международных дефолтов по кредитам. Многие покупатели стали свидетелями прекращения строительства уже профинансированного или оплаченного жилья. Некоторые отреагировали отказом платить по ипотеке. 

Си Цзиньпин переложил решение проблемы на региональные и местные органы власти, которые должны проследить за тем, чтобы покупатели заранее получили свои квартиры, и ограничить ущерб, нанесенный сектору недвижимости. В настоящее время реализуются выборочные программы финансовой помощи и государственные поглощения проблемных проектов, а также принимаются адресные меры по стимулированию жилищного строительства на местном уровне. Госпредприятия, ориентированные на инфраструктурные проекты, поддерживают рынок продажи земли, чтобы доходы продолжали поступать в местные бюджеты. Однако практически не видно признаков пересмотра первоначальной неудачной политики и ее широкой замены более умеренными правилами регулирования кредитования. Избыточное строительство и замедление темпов урбанизации означали, что рынок недвижимости Китая был обречен на замедление. Но этот внезапный, жесткий подход нанес серьезный ущерб финансам застройщиков и местных органов власти и подорвал доверие потребителей. Спад сектора недвижимости, на который, по оценкам, приходится более 20% экономики Китая, скорее всего, продолжится.

Показать коронавирусу, кто главный

После катастрофического игнорирования серьезности коронавируса, когда он был обнаружен в китайском г. Ухань, и неправильного реагирования на ситуацию, введенный КПК режим интенсивного тестирования, отслеживания и изоляции поначалу был довольно успешным. 

Однако этот успех породил последующие проблемы. Си Цзиньпин отстаивал «прививочный национализм», используя менее эффективные вакцины внутренней разработки и стремясь показать, что КНР способна решить свои проблемы самостоятельно. Между тем, миллионы пожилых китайцев беспокоились о безопасности этих вакцин и решили, что карантин делает вакцинацию ненужной. Затем появились более контагиозные штаммы, которые привели к повторяющимся, часто длительным локдаунам крупных китайских городов и районов, включая двухмесячный локдаун Шанхая — крупнейшего города и экономической столицы Китая. 

Несмотря на продолжающиеся непредсказуемые перебои в цепочках поставок, ухудшение инвестиционного климата и доверия потребителей, Си Цзиньпин продолжал политику нулевой терпимости к коронавирусу до конца 2022 года, когда все меры по ограничению распространения заболевания были в одночасье отменены. Почему КПК раньше не перешла к открытой политике в условиях пандемии? Во-первых, Си Цзиньпин не любит отступать от принятых решений и не хотел признавать проблемы с одной из своих знаковых инициатив. Во-вторых, миллионы пожилых китайцев остаются невакцинированными, а эффективность китайских вакцин сомнительна. В-третьих, политика нулевой терпимости к коронавирусу позволила установить еще один уровень надзора и контроля. Технология ограничения передвижения уже использовалась, например, для ограничения протестов в Чжэнчжоу против банков, не выдававших деньги вкладчикам.

Если Си Цзиньпин был настолько привержен политике нулевой терпимости к коронавирусу, почему переход к открытости стал настолько внезапным и безоговорочным? Похоже, Си Цзиньпин был полон решимости упорствовать до тех пор, пока КПК не исчерпает все меры по борьбе с вирусом. Постоянные карантины и навязчивое обязательное тестирование приходилось все чаще распространять на все большее количество секторов экономики Китая. Это серьезно нарушило цепочки поставок и деловую активность в Китае, сократив занятость и подорвав финансовую стабильность. В городах Китая вспыхнули протесты такого масштаба и размаха, какого не было с 1989 года. Бюджеты местной администрации были в плачевном состоянии. 

Си Цзиньпину ничего не оставалось, кроме как отменить свое решение, но последствия оказались ужасными, потому что из-за излишней самоуверенности страна оказалась не готова к пандемии. Не было предпринято никаких мер для масштабного ввоза очевидно более эффективных иностранных вакцин и антивирусных препаратов. Были предприняты лишь незначительные усилия по подготовке системы здравоохранения Китая, а именно накопление запасов основных лекарственных средств и создания больничной и клинической инфраструктуры. Когда экономический кризис достиг кульминации, было принято решение переключиться на выработку коллективного иммунитета, чтобы оживить экономику. Итог закономерен — сотни миллионов заразившихся в городах. Партийно-государственная система не приняла никаких мер, чтобы остановить традиционные поездки китайцев домой на Новый год по лунному календарю — что неизбежно привело к беспрецедентной вспышке смертности в сельской местности, где традиционно преобладает пожилое население, а система медицинского обслуживания остается примитивной. Маловероятно, что когда-либо будет опубликована правдивая статистика по количеству погибших, в том числе из-за самоуверенности, плохой подготовки и поспешного снятия ограничений для поддержки экономики, которых можно было избежать.

Показать экономике, кто главный

Си Цзиньпин унаследовал два основных фактора замедления экономического роста. Во-первых, темпы роста естественным образом снижаются по мере того, как бедные страны становятся богаче. Во-вторых, последствия политика КПК все больше сдерживает рост. Прежняя политика «одного ребенка в семье» привела к стремительному сокращению рабочей силы. Массив других нормативно-правовых актов — система разрешений на проживание в городах, ограничения на использование сельских земель и относительно узкий путь к экономическому успеху, который сосредоточен в нескольких крупных городах, — ограничивает доступ к экономическим возможностям и замедляет рост производительности труда. 

При этом цели и методы Си Цзиньпина привели к дальнейшему замедлению роста. Частично это обусловлено желанием Си Цзиньпина отказаться от акцента на рост во имя «всеобщего процветания» или особых усилий по повышению уровня жизни низшего и среднего классов Китая. Но главной целью Си Цзиньпина — которая превыше всех экономических целей — является укрепление власти и контроля партийно-государственного аппарата. Он предпочитает добиваться этого путем навязывания грандиозной, во многом не связанной и часто противоречивой административно-командной политики для достижения определенных результатов. Поскольку политика Си Цзиньпина еще больше замедляет рост, он, вероятно, попытается решить возникшие проблемы с помощью тех же методов, но будет использовать их в большем масштабе.

Медленно растущий Китай Си Цзиньпина более опасен

Замедление роста ослабляет факторы, которые в эпоху реформ и открытости были основой легитимности и политической власти КПК. Вместо этого Си Цзиньпин опирается на репрессии, пропаганду и китайский национализм. Но он поступает так по идеологическим убеждениям, а не потому, что это эффективная политическая стратегия. В новую эпоху Си Цзиньпин стремится к достижению результатов во славу Китая и хочет войти в историю как выдающийся лидер. 

Если эти результаты не материализуются на экономической арене, Си Цзиньпин будет искать другую сферу. Это касается и внешней политики, где наибольший риск представляет война за самоуправляющийся Тайвань, на который Пекин претендует как на свою территорию. Замедление экономического роста также не сможет сдержать наращивание военной мощи Китая. У центрального правительства Китая достаточно свободы действий в бюджетной сфере, но ни один приоритет, кроме внутренней безопасности, скорее всего, не будет стоять выше военных расходов. 

Китай представляет большую угрозу для остального мира не из-за сужающегося окна экономических возможностей. Архитектором этого сужения в значительной степени является Си Цзиньпин. Те же цели и методы, которые побуждают Си Цзиньпина замедлять рост экономики Китая, делают его гораздо более опасным на внешнеполитической арене.  

Редакция «FORUM» приостанавливает перевод ежедневных материалов сайта на русский язык. Читайте ежедневные публикации на других языках.