Определение суверенитета

Д-р Джон Хеммингс/PACIFIC FORUM INTERNATIONAL

Суверенитет — одно из важнейших понятий в международных отношениях — возможно, не менее важное, чем власть, поскольку суверенитет играет центральную роль в регулировании отношений между государствами и формирует фундамент порядка, основанного на правилах. Вестфальский договор, подписанный в Европе после Тридцатилетней войны в 1648 году, закрепил концепцию суверенного государства. По мнению многих исследователей, тем самым была создана основа современных международных отношений. Хотя сегодня это воспринимается как должное, концепция суверенного государства — структурного элемента в системе современного глобального порядка — была создана этим договором и означает образование, которое отвечает за мир в пределах своих границ, за дипломатию, заключение соглашений и, наконец, — за ведение войны. 

До заключения договора европейские княжества обладали ограниченным суверенитетом, а легитимность их правителей в значительной степени обеспечивалась папским престолом, который осуществлял контроль над своей паствой. Аналогичным образом, в Индо-Тихоокеанском регионе традиционный синоцентрический порядок устанавливал такой суверенитет, когда китайский император наделял легитимностью многих правителей в обмен на принятие принципа китайской гегемонии, или «Тянься» («Поднебесной»), объясняют ученые. Поэтому во многом суверенитет, как он был определен после 1648 года, являлся не просто принципом, устанавливающим территориальную целостность, но и принципом, обеспечивающим номинальное равенство.

Непреходящая актуальность

Хотя специалисты-практики в области безопасности могут считать концепцию суверенитета второстепенной в своей повседневной работе, она важнее, чем может показаться на первый взгляд. В статье 2 главы 1 Устава Организации Объединенных Наций утверждается, что ООН «основана на принципе суверенного равенства всех ее членов». Центральная роль этой концепции не менее важна в Индо-Тихоокеанском регионе, где ее значение подчеркивают постколониализм, территориальные конфликты и проблемы соблюдения прав человека. 

На саммите «Диалог Шангри-Ла» в Сингапуре, состоявшемся в июне 2022 года, практически все докладчики, включая премьер-министра Японии Фумио Кисиду и министра обороны США Ллойда Остина, хотя бы раз упомянули о суверенитете. А некоторые выступавшие на международном форуме по безопасности пошли дальше: Себастьен Лекорню, министр обороны Франции, и генерал Фан Ван Зянг, министр обороны Вьетнама, использовали этот термин по семь раз. Концепция суверенитета важна не только в силу своего фундаментального влияния, но и потому, что она стоит за некоторыми расколами и очагами напряженности в регионе: от Южно-Китайского до Восточно-Китайского моря; от «дипломатии долговых ловушек» до китайско-индийских отношений; от экономического принуждения до операций по оказанию влияния. Вероятно, в основе этих противоречий лежат не просто разные концепции суверенитета, но и разные концепции порядка. Именно номинальное равенство, включенное в большинство определений концепции суверенитета подвергается наибольшему риску при иерархическом подходе Китайской Народной Республики (КНР) к порядку. Только рассматривая такие темы, как суверенитет на уровне принципов, можно найти ключевые области согласования действий между США и другими региональными державами.

Рассмотрим программу КНР «Один пояс — один путь» («OBOR»), также известную как «Инициатива пояса и пути» («BRI»), которая привлекала пристальное внимание мировых СМИ в прошлом десятилетии и стимулировала получение иностранными государствами кредитов в Китае на развитие инфраструктуры. Хотя КНР стремилась представить себя как великодушный источник общественных благ и развития, стратегический характер этих действий критически воспринимался во всем регионе. В 2017 году индийский ученый Брахма Челлани озвучил распространенные опасения, придумав термин «дипломатия долговой ловушки»— он писал, что щедрость Китая была призвана поставить государства в зависимость от Пекина и таким образом навязать его политические предпочтения. Эта озабоченность также распространяется на восприятие территориального суверенитета Индии: «Наша позиция по «OBOR/BRI» ясна, и в ней нет никаких изменений. … Ни одна страна не может принять проект, который игнорирует основные проблемы, связанные с ее суверенитетом и территориальной целостностью», — заявил пресс-секретарь Министерства иностранных дел Индии в апреле 2018 года.

Определение понятия «суверенитет» 

Согласно определению в Вестфальском договоре, суверенитет основывается на принципах уважения территориальной целостности и невмешательства во внутренние дела государств. Несмотря на то, что многие государства используют формулировки, поддерживающие это толкование, в регионе существует три дифференцированных подхода к определению суверенитета.

Традиционный или жесткий суверенитет 

Первое определение — это историческое понятие суверенитета, вытекающее из Вестфальского договора, которого наиболее близко придерживаются многие государства Индо-Тихоокеанского региона. Учитывая историю западного империализма и конфликтов в регионе, это имеет определенный смысл. Например, Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), гордится тем, что является моделью суверенитета, соответствующего определению в Вестфальском договоре, поскольку согласно своему уставу организация была основана на принципах невмешательства и самоопределения. Так, нежелание стран АСЕАН вмешиваться в гуманитарный кризис рохинджа в Мьянме объясняется отсутствием единства мнений о том, в какой степени применим принцип невмешательства. Как сообщает Би-би-си, сразу после переворота в Мьянме в феврале 2021 года Индонезия попыталась разработать ответные меры со стороны АСЕАН, но получила поддержку только от Брунея, Малайзии и Сингапура, а Камбоджа, Лаос, Филиппины, Таиланд и Вьетнам назвали ситуацию внутренним делом страны.

Ответственный суверенитет 

Второе определение, которого придерживаются в основном такие государства, как Канада, США и многие западноевропейские страны, немного меняет первоначальное вестфальское определение, делая суверенитет условным. ООН считает, что право на защиту укрепляет концепцию суверенитета, утверждая, что оно является обязанностью. Согласно этому определению, которое опирается на традицию общественного договора ООН, государства должны обеспечивать социальную защиту своих граждан, и эта ответственность лежит на «более широком сообществе стран», если какое-то конкретное государство не желает защищать своих граждан или является фактическим виновником нарушений прав человека.

Важно, чтобы жители западных стран понимали это различие во взглядах на суверенитет, когда они обращаются за поддержкой к государствам АСЕАН, например, в связи с нарушениями прав человека в Мьянме. С другой стороны, примечательно, что принцип ответственного суверенитета был принят резолюцией, одобренной Генеральной Ассамблеей ООН на Всемирном саммите в сентябре 2005 года. 

Иерархический суверенитет 

Наконец, существует несколько непоследовательный вариант [концепции суверенитета], который продвигает и реализует КНР. С одной стороны, Пекин ставит во главу угла уважение территориальной целостности и невмешательство, закрепленные в Пяти принципах мирного сосуществования, принятых в 1954 году. С другой стороны, его территориальные претензии носят произвольный характер. Например, КНР претендует на самоуправляющийся Тайвань, который находился под властью династии Цин (в 1644–1911 гг.), но не на районы современной Монголии, которыми управляла династия Юань (в 1271–1368 гг.). Что касается ответственного суверенитета, то КНР всегда настаивала на концепции единовластия Коммунистической партии Китая (КПК), а также на том, что развитие, культура и ценности страны должны приниматься во внимание, при этом решительно выступая против вмешательства внешних сил в дела других стран. Кроме того, Китай отстаивает собственные взгляды на этнический суверенитет. Например, он демонстрирует экстерриториальные притязания на регионы, населенные иностранными гражданами китайского происхождения, как в плане подготовки агентов влияния, так и в плане преследования противников КПК. Наконец, КНР неохотно принимает соглашения о суверенитете, такие как Конвенция ООН по морскому праву («UNCLOS»). КНР пыталась расширить свои права и юрисдикции способами, которые «отражают желание изменить концепцию суверенитета», как отметил Питер А. Даттон, юрист и профессор стратегических исследований Военно-морского колледжа США, выступая в феврале 2008 года перед Комиссией США и Китая по обзору экономики и безопасности.  

Общие современные представления

Хотя Соединенные Штаты и АСЕАН придерживаются разного мнения в вопросе об ответственном суверенитете, они в целом согласны с принципами уважения территориальной целостности и прав государств, закрепленными Конвенцией ООН по морскому праву. Экспансионистское мировоззрение КНР до сих пор не переросло в последовательный или универсальный подход и скорее является неуклюжей попыткой постфактум поддержать стратегические притязания Китая в Южно-Китайском море. США и другие государства региона схожим образом проводят дипломатию и внешнюю политику, признающую принцип равенства государств. КНР, напротив, менее последовательна в применении собственной концепции суверенитета, применяя ее по-разному для себя. 

Скорее всего, эта непоследовательность объясняется культурой внешней политики, которая в значительной степени опирается на имперскую культуру Китая и идеологию революционного марксизма. Синоцентрические политические традиции КНР, такие как ранее упомянутая концепция «Тянься» («Поднебесной»), в которой китайский император находился в центре мировых событий, просматриваются в иерархическом подходе Пекина к малым государствам, которые он рассматривает как обладающие меньшими суверенными правами. В 2010 году тогдашний министр иностранных дел Китая Ян Цзечи заявил группе дипломатов, что «Китай — большая страна, а другие страны — маленькие, и это просто факт». Хотя эта фраза вошла в историю дипломатических ляпов, по сути она является утверждением иерархического суверенитета, который ставит КНР в центр международной системы, где ее суверенитет имеет больший вес, чем суверенитет других государств. 

В конечном счете современная концепция суверенитета, разработанная измученными войной народами много веков назад, является основой нынешнего политического порядка, эталоном общества, основанного на правилах. Соблюдая этот порядок, государства осуществляют суверенный контроль над своими границами и населением, но такой порядок также предъявляет нормативные требования к тому, как государства обращаются со своими гражданами. Это порядок, который закрепляет равенство тихоокеанских островных стран и, признавая их значительные различия в силе и авторитете, тем не менее, настаивает на номинальной дипломатической демократии: министр сверхдержавы имеет тот же статус, что и министр маленького города-государства, и договоры являются обязывающими для всех государств, независимо от их размера. Хотя концепция суверенитета порождает разногласия в Индо-Тихоокеанском регионе, она также является его цементирующей основой. В конце концов, международная дипломатия, право и согласие зависят от доброй воли и рабочих отношений суверенных государств.  

Редакция «FORUM» приостанавливает перевод ежедневных материалов сайта на русский язык. Читайте ежедневные публикации на других языках.