Комплексное сдерживание

ПОЛКОВНИК (В ОТСТАВКЕ) АРТУР Н. ТУЛАК/АРМИЯ США

B 2014 г., когда Россия прибегла к так называемой «гибридной войне» для захвата входящего в состав Украины Крымского полуострова, мир стал свидетелем, казалось бы, нового рода военных действий, которые проводятся ниже уровня вооруженного конфликта. Однако аналогичные методы применялись двумя годами ранее, когда Китайская Народная Республика (КНР) силой захватила отмель Скарборо на Филиппинах, а затем начала многолетнюю кампанию по захвату территории с использованием крупнейшего в мире флота океанских дноуглубительных суден для создания искусственных сооружений в Южно-Китайском море, что обеспечило ей «голубую суверенную территорию» в виде ряда военных баз, построенных на морских объектах. Без особого сопротивления закрепив успех, коммунистический Китай продемонстрировал еще большее желание и готовность прибегнуть к применению смертоносной силы, чтобы вынудить своих соседей сдаться перед его кампанией территориальной экспансии. Для этого КНР проводит агрессивные операции по обеспечению территориального суверенитета и принуждающие операции с участием правоохранительных, военизированных и военных сил, а также использует элементы своих стратегий и доктрин «Неограниченная война» и «Три приема ведения войны». За последние два года при Си Цзиньпине, генеральном секретаре Коммунистической партии Китая (КПК) и председателе Центрального военного совета, КНР увеличила объемы фактического и потенциального применения смертоносной военной силы по всей южной и восточной периферии страны, особенно против индийских, японских и тайваньских военных.

В 2014 г. Россия также использовала гибридные методы ведения войны для отделения восточных районов Луганской и Донецкой областей Украины в рамках первого этапа русско-украинской войны. Позднее Россия в течение целого года угрожающе наращивала военные силы на границе с Украиной, чтобы принудить ее отказаться от прозападного курса. Наращивание военных сил оказалось подготовкой к началу классического военного вторжения в суверенную страну в конце февраля 2022 г. И для КНР, и для России демонстрация готовности применять силу является частью общей цели — запугать союзников и партнеров США. Их агрессия направлена на то, чтобы заставить союзников и партнеров потерять веру в возможности и политическую волю США соблюдать свои оборонные договоры и соглашения. Еще одна цель таких угроз применения силы — заставить США и другие государства смириться с агрессией и подчиниться Китаю.

Кампания территориального завоевания, проводимая КНР, направлена на захват самоуправляющегося острова Тайвань. Цели России, напротив, начинаются с Украины и, вполне возможно, включают другие государства, которые ранее были частью Советского Союза или сторонами Варшавского договора. С помощью этой усиленной агрессии обе страны стремятся к устрашению и принуждению для сохранения за собой завоеванных территорий и создания возможностей для продолжения наступательных действий в боевом и информационном пространствах.

После почти десятилетия успешного применения КНР и Россией военных, военизированных, правоохранительных и коммерческих средств, но без прямого вооруженного конфликта (тактика «серой зоны»), а также принуждения своих соседей с помощью военной силы, наступило время переосмыслить стратегический подход к таким вызовам и пути их более эффективного сдерживания. Сдерживание с помощью обычного вооружения постепенно достигло уровня, на котором оно было в военных, правительственных и научных кругах во время холодной войны с Советским Союзом. За последние два года мир убедился в сложности сдерживания деятельности противоборствующих сил в «серой зоне», что может поставить под сомнение эффективность сдерживания США с помощью обычного вооружения. Для достижения своих стратегических целей противники используют операции ниже порога конфликта и потенциально могут вести агрессивные действия и закрепить успех до того, как США и их союзники смогут ответить.

По мнению некоторых наблюдателей, сдерживание ослабляется реальным или мнимым снижением экономической мощи, военного потенциала и политической воли США. В своих комментариях, предоставленных в мае 2020 г. веб-сайту «War on the Rocks», сенаторы США Джим Инхоф и Джек Рид предупреждали: «В настоящее время, на фоне продолжения всеобъемлющей модернизации вооруженных сил все более агрессивным Китаем, основа сдерживания в Индо-Тихоокеанском регионе рушится». Месяц спустя эти опасения повторила Мишель Флурной, в прошлом помощник министра обороны США по вопросам стратегии. В своем материале для журнала «Foreign Affairs» она указала, что из-за «исключительно опасного сочетания растущей китайской агрессии и военной мощи и ослабления сдерживания со стороны США», риск войны «выше, чем он был на протяжении десятилетий».

ДЕКЛАРИРОВАНИЕ ПОЗИЦИИ С ПОМОЩЬЮ АГРЕССИИ

В мирное время КНР и Россия достигают традиционных военных целей с помощью военных действий в «серой зоне». Это противостояние похоже на холодную войну и может включать (и фактически включает) применение военной силы. Оба авторитарных режима продемонстрировали готовность использовать военную силу как подспорье для действий в «серой зоне» и для принуждения. Этот подход можно охарактеризовать как декларирование позиции с помощью агрессии — жесткий стиль, который характеризуется воинственностью и высокомерием и направлен на то, чтобы заставить объект агрессии сдерживать и регулировать свое поведение из страха усиления насилия и принуждения. КНР и Россия стремятся продемонстрировать превосходство воли в своей готовности прибегнуть к силе для оказания влияния на противников и соответствующих субъектов, чтобы те согласились на заявленные территориальные притязания без конфронтации.

Средства принуждения могут, среди прочего, включать агентурную деятельность, кибероперации, экономические санкции, вмешательство в выборы, использование морского ополчения, военную помощь оппонентам, пропаганду, карательные политические меры, эксплуатацию ресурсов, поддержку внутренней политической оппозиции и торговые ограничения, запреты (эмбарго) или манипуляции.

Народно-освободительная армия Китая (НОАК) постоянно осуществляет принудительные вторжения в воздушное, сухопутное и морское пространство соседних с КНР стран, чтобы измотать противников и задать новые «нормальные уровни» таких провокаций, а также улучшает условия для достижения военной внезапности и перемещения стартовых площадок на более близкое расстояние для более агрессивных действий.

В случае с Тайванем вторжение НОАК направлено на то, чтобы помешать правительству официально провозгласить независимость острова, параллельно десенсибилизируя и деморализуя военное и гражданское население Тайваня и порождая усталость и стресс в боевом составе и системах боевых подразделений. Бряцание оружием КНР направлено на то, чтобы ослабить желание стран-объектов агрессии ответить тем же и пресечь политические действия. Такие демонстрации силы должны вселить страх, сомнения и беспокойство и, в конечном счете, ослабить решимость Тайваня. В 2021 г. и в первой половине 2022 г. частота вторжений НОАК в опознавательную зону ПВО Тайваня и количество воздушных судов в одной миссии резко возросли; при этом в 2021 г. вторжения происходили почти ежедневно.

Победы противников в «серой зоне» сводят на нет сдерживание и неуклонно повышают уверенность в том, что они смогут достичь еще больших успехов в военных действиях с применением обычных видов оружия, поскольку американская структура сдерживания считается хрупкой и неэффективной. Неубедительные ответы на агрессию в «серой зоне» вызывают будущую агрессию — именно об этом в марте 2022 г. писал Эллиот Абрамс, бывший помощник госсекретаря США и заместитель советника по национальной безопасности, в статье «The New Cold War» («Новая холодная война») для журнала «National Review». 

Кроме того, как отметили военные и политические аналитики Дэвид Санторо и Брэд Глоссерман, по мере того, как операции в «серой зоне» продолжают расширяться и остаются без ответа, они могут деморализовать союзников США и укрепить мнение о том, что сдерживание ослабевает. Это особенно актуально, когда операции ведут или могут привести к гибели людей, как это было с рукопашными боями, спровоцированными войсками НОАК вдоль китайско-индийской границы в 2020 г., в результате которых 63 человека погибли и более 40 получили ранения, а также тараном и затоплением в 2019 г. филиппинского рыболовного судна китайским рыболовным судном, подозреваемым в принадлежности к морскому ополчению НОАК, которое оставило филиппинский экипаж из 22 человек в воде (он был спасен вьетнамским рыболовным судном).

Каким образом возможно сдерживание враждебных операций и принуждения в «серой зоне»?

«Американские гражданские и военные стратеги традиционно выделяют два типа сдерживания: сдерживание обычной или ядерной войны», — пишет генерал-лейтенант армии США в отставке Джеймс Дубик в статье для Ассоциации армии США в январе 2022 г. Однако существует и третья форма сдерживания, отмечает Дубик, которая «удерживает наших противников от достижения стратегических целей ниже порогового уровня обычной войны».

В докладе 2019 г. «Пересмотр сдерживания в эпоху стратегического соперничества» («Revisiting Deterrence in an Era of Strategic Competition») признается необходимость интеграции этой третьей формы сдерживания. Санторо, Брендан Томас-Нун и Эшли Тауншенд подготовили доклад для Центра исследований США («United States Studies Centre») в Сиднее, Австралия. Авторы утверждают, что характер стратегического соперничества в Индо-Тихоокеанском регионе «требует нового подхода к сдерживанию со стороны Соединенных Штатов, Австралии и их союзников и партнеров». В частности, они призывают к использованию более активной стратегии сдерживания принуждения в «серой зоне», которая бы «оказывала комплексное сопротивление, не допускала принуждения или наказывала за него».

«ДАЛЬНОВИДНЫЙ» ПОДХОД К СДЕРЖИВАНИЮ

Индо-Тихоокеанская стратегия США, обнародованная администрацией президента США Джо Байдена в феврале 2022 г., развивает концепцию комплексного сдерживания, анонсированную министром обороны США Ллойдом Остином в 2021 г. Стратегия включает концепцию сдерживания действий и принуждения в «серой зоне», что придает проблеме больше значимости, чем в версии стратегии 2019 г. Стратегия 2019 г. признавала, что деятельность Китая в «серой зоне» постепенно меняет позицию в области безопасности, но не призывала к сдерживанию. В ней подчеркивалось, что союзники и партнеры являются фактором, способствующим усилению силы с точки зрения сдерживания и ведения войны. Этот эффект усиления проистекает из способности союзников и партнеров к слаженным действиям совместно с коалиционными силами США, что является результатом усилий и инвестиций, направленных на установление и поддержание интероперабельности в тактических, коммуникационных системах и в системе вооружения.

Остин коснулся важной роли, которая отводится союзникам и партнерам в новой стратегии, объяснив, что «комплексное сдерживание также означает работу с партнерами по сдерживанию принуждения и агрессии на всем спектре конфликтов, включая так называемую «серую зону»». Индо-Тихоокеанская стратегия США 2022 г. предусматривает разработку «инициатив, которые укрепляют сдерживание и противодействие принуждению, таких как противодействие усилиям по изменению территориальных границ или подрыву прав суверенных государств на море». Стратегия также включает план действий, который должен быть выполнен к началу 2024 г., что указывает на понимание срочности и безотлагательности выполнения этой задачи.

Важный стимул для комплексного сдерживания — необходимость управления риском неожиданных последствий и результатов операций по сдерживанию, которые не полностью интегрированы в программы правительства США, их союзников и партнеров. «Усилия США по сдерживанию, сосредоточенные на одном потенциальном противнике, могут иметь нежелательные и непредвиденные последствия второго и третьего порядка для наших усилий по заверению, разубеждению и сдерживанию, сосредоточенных на других субъектах», — отмечает Министерство обороны США в своем документе 2006 г. «Операции по сдерживанию: единая концепция ведения боевых действий» («Deterrence Operations: Joint Operating Concept»). Региональные объединенные командования ВС США должны обеспечивать интеграцию сдерживания между собой, а также с союзниками и партнерами в соответствующих зонах ответственности. Например, Индо-Тихоокеанское командование Вооруженных сил США (USINDOPACOM) видит общую угрозу в России, которая, разумеется, находится в центре внимания Европейского командования Вооруженных сил США и Стратегического командования США. Тем временем постоянно расширяющееся глобальное присутствие КНР требует от всех объединенных командований вносить свой вклад в комплексные усилия по сдерживанию под руководством USINDOPACOM.

Внедрение комплексного сдерживания с акцентом на гибридную войну и принуждение требует разработки четких концепций и целей на уровне театра военных действий, ориентированных на действия КНР и России. Единая концепция ведения боевых действий США 2006 г. содержала ориентиры и основу для разработки целей сдерживания и эффективных операций по сдерживанию. В ней конкретно рассматривалась угроза операций в «серой зоне» и пояснялось, что структуры сдерживания должны обладать определенной гибкостью, которая защитит их от «вероятности того, что противник ошибочно воспримет их действия как находящиеся «ниже уровня» решимости и ответных действий США».

Изменение этих аспектов восприятия требует четкой коммуникации и операций для противодействия деятельности в «серой зоне» и снижения ее последствий. Если говорить о реализации концепции сдерживания, то д-р Мара Карлин, помощник министра обороны США по стратегии, планам и возможностям, настаивает на том, что действия по сдерживанию «должны быть регулярными, поэтому Пентагон регулярно проводит анализ воздействия своих решений, связанных со сдерживанием». Во-вторых, они должны быть «жесткими, чтобы все соответствующие стороны уважали их выводы, даже если они с ними не согласны. И, наконец, они должны быть дальновидными». Адмирал Сэм Папаро, командующий Тихоокеанским флотом США, на Симпозиуме военно-морской Лиги по морским, воздушным и космическим вопросам («Navy League Sea, Air, and Space Symposium») в апреле 2022 г. отметил, что эффективная передача послания США о сдерживании — это линия деятельности, которая «охватывает все» усилия по сдерживанию с точки зрения изменения восприятия противниками национальной, союзной и коалиционной воли и возможностей.

Единая концепция ведения боевых действий закрепляет эту позицию, объясняя, что сдерживание должно быть частью повседневных операций, а это означает, что оно должно быть отражено в планах и приказах кампании, планах реагирования на кризисы и на всех этапах планирования урегулирования конфликтов. В документе Министерства обороны США ясно говорится, что деятельность в рамках кампаний в мирное время должна послужить основой для операций по сдерживанию и что операции по сдерживанию в мирное время должны «продолжаться несмотря на кризис, вооруженный конфликт, эскалацию/деэскалацию, прекращение войны и ликвидацию последствий военных действий».

Интеграция с другими элементами национальной власти и союзниками необходима для того, чтобы ставить перед противниками множество задач одновременно. Если военные компоненты власти не будут прямо включены в более масштабное комплексное сдерживание, пишет полковник ВВС США в отставке Томас А. Дрохен, то «такие операции, как демонстрация силы, операции по обеспечению свободы судоходства и многосторонние учения, а также военные отношения с китайскими лидерами, вряд ли изменят поведение Китая». Точно так же операции по сдерживанию, построенные на невоенных средствах, которые не подкрепляются четким, ощутимым и соответствующим элементом военной мощи, скорее всего, потерпят неудачу. «Например, противодействие боевым действиям КНР под прикрытием международного права, то есть использованию юридических механизмов в отношении противника, путем апеллирования к международным нормам и законам не смогло сдержать ее территориальную экспансию», — отмечает в статье для журнала «The Diplomat» Аурелия Джордж Малган, эксперт по политике Японии и вопросам безопасности в Северо-Восточной Азии из Австралийского университета Нового Южного Уэльса.

Аналогичным образом, противодействие деятельности в «серой зоне», в том числе незаконному, неучитываемому и нерегулируемому рыбному промыслу, осуществляемому крупным рыболовным флотом КНР, который, согласно Глобальной инициативе по борьбе с транснациональной организованной преступностью («Global Initiative against Transnational Organized Crime»), базирующейся в Женеве, является самым серьезным преступником в мире, требует комплексных подходов. Для борьбы с этой формой экономической войны США используют адаптивные формирования групп временного состава, которые сочетают в себе военную мощь ВМС США и правоохранные полномочия Береговой охраны США, демонстрируя видимую сдерживающую активность и потенциал.

Военный силовой компонент необходим для любой стратегии сдерживания. Пентагон определил КНР как «нарастающую угрозу безопасности №1» для США и в 2020 г. обнародовал Тихоокеанскую инициативу сдерживания для определения расстановки сил и потенциала, необходимых для сдерживания в регионе, и реализации соответствующих стратегий. Противники оценят эффективность изменений в структуре сил и наращивании потенциала, однако военный компонент сдерживания должен быть четко заявлен. Это можно сделать с помощью полевых сил, проведения двусторонних и многосторонних учений (и сопутствующего повышения интероперабельности), демонстрации соответствующих комплексов вооружений во время экспериментов и учений, а также финансовых инвестиций в критически важные военные ресурсы. Примером последнего может служить финансирование правительством США первостепенных задач Тихоокеанской инициативы сдерживания, направленных на укрепление расстановки сил, улучшение многосторонней подготовки, проведения экспериментов и противоракетной обороны театра военных действий.

ОСНОВА ДЛЯ ПАРТНЕРСТВА

Партнерство на основе сотрудничества с государствами-единомышленниками имеет решающее значение для национальной, региональной и глобальной безопасности. В Индо-Тихоокеанской стратегии 2019 г. подчеркивается необходимость интеграции вклада союзников и партнеров в коллективную безопасность. Этой стратегией Соединенные Штаты закрепляют свое обязательство укреплять сложившиеся союзы и партнерства, стремясь в то же время развивать системы взаимовыгодного сотрудничества в целях укрепления коллективной безопасности. В своем докладе для Центра исследований США в том году Санторо, Томас-Нун и Тауншенд отметили, что усилия и операции по сдерживанию, если они скоординированы и интегрированы на уровне союзников и партнеров, могут «нейтрализовать последствия действий Китая и приумножить воздействие стратегий сдерживания отдельных стран».

В 2020 г. министр обороны США Марк Эспер повысил уровень планирования и надзора за усилиями по развитию альянсов и партнерств, опубликовав «Руководство по развитию альянсов и партнерств»(«Guidance for Development of Alliances and Partnerships»). Согласно заявлению Объединенного комитета начальников штабов, в руководстве определены «основные направления и приоритеты для формирования скоординированного стратегического подхода с нашими союзниками и партнерами». Его цель — обеспечить сохранение Министерством обороны США долгосрочного стратегического преимущества за счет более скоординированных и конкурентных усилий, использующих сильные стороны партнеров и союзников министерства. Среди приоритетов, определенных в руководстве, — более скоординированная методология планирования сил, «призванная скоординировать развитие вооруженных сил союзников и партнеров для повышения потенциала будущих сил».

В Стратегической программе США для Индо-Тихоокеанского региона («U.S. Strategic Framework for the Indo-Pacific»), разработанной в 2018 г. Советом национальной безопасности США и рассекреченной в 2021 г. (отчасти для того, чтобы прямо сообщить о намерениях США и удержать КНР от вторжения на Тайвань), отмечено, что прочные альянсы необходимы для сдерживания агрессии и предотвращения открытых военных действий. Также для нейтрализации угрозы принуждения и враждебного влияния Программа предусматривала предложение помощи другим странам Индо-Тихоокеанского региона в противодействии разведывательным, шпионским и подпольным операциям КНР, а также ее операциям по усилению влияния, направленным против их суверенной территории. Индо-Тихоокеанская стратегия США 2022 г. дополняет эту и другие предыдущие программы и руководства, которые опираются на коллективный потенциал союзников и партнеров по сдерживанию.

Комплексное сдерживание требует инвестиций в наращивание коллективного потенциала в каждой стране и выделение ресурсов, которые могут поддержать коалицию. Противодействие усилиям КНР по расширению сферы своего влияния требует «укрепления многостороннего сопротивления китайской власти, даже ценой роста напряженности и повышения милитаризации Азии», — пишет Хэл Брэндс, профессор международных отношений в Школе перспективных международных исследований Университета Джона Хопкинса, в прошлом специальный помощник министра обороны США по стратегическому планированию, в «National Review» в марте 2022 г. Индо-Тихоокеанская стратегия США 2022 г. расширила круг значимых союзников и партнеров и признала возросшие ожидания для «европейских партнеров даже в самых важных сферах разногласий с Китаем, таких как будущее Тайваня», — отмечает Викрам Дж. Сингх, старший советник Азиатской программы Института мира США, в комментарии для веб-сайта Института в марте 2022 г. Чтобы полностью интегрировать усилия по сдерживанию, союзники и партнеры должны играть более весомую роль, а Соединенные Штаты должны быть готовы содействовать таким усилиям.

Интероперабельность также является ключевым компонентом коллективного потенциала и, таким образом, непосредственно подкрепляет сдерживание. «Во всем регионе Соединенные Штаты будут работать с союзниками и партнерами над повышением интероперабельности, разработкой и развертыванием передовых боевых возможностей, чтобы помочь им в защите своих граждан и своих суверенных интересов», — отмечается в Индо-Тихоокеанской стратегии США 2022 г. Как указывалось ранее, союзники и партнеры являются усиливающим фактором. «Сдерживающий эффект такого сотрудничества и интеграции носит как политический, так и военный характер», — отмечается в Единой концепции ведения боевых действий Пентагона; при этом политические последствия «в первую очередь обусловлены воздействием, которое коалиционные ответные меры оказывают на восприятие противниками политической воли США и союзников».

Одним из подходов, рекомендуемых для демонстрации совместного противодействия потенциальному вторжению КНР на Тайвань, является комплексное планирование действий ключевых союзников в случае непредвиденных обстоятельств. Усилия по сдерживанию, направленные против принуждения и деятельности КНР в «серой зоне», должны быть сбалансированы сдерживанием других угроз, в том числе возможного возобновления нападений Китая на индийские силы вдоль спорной гималайской границы, известной как линия текущего контроля (ЛТК). По мере улучшения интероперабильности между союзниками и партнерами этот фактор будет учитываться при принятии КПК решения о том, следует ли начинать осознанную войну.

ИЗМЕНЕНИЕ ПРОЦЕССА ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ

Важность правильного понимания этого процесса отражена в наблюдении аналитика корпорации «Rand» Майка Мазарра, опубликованном в 2018 г. Неудачи в сдерживании более заметны, чем успехи, поскольку отсутствие войны не обязательно означает, что сдерживание работает. Но когда начинается война, логично проанализировать, почему стратегия сдерживания не сработала. Годовой «зицкриг» российских сил принуждения, развернутых вдоль границ Украины, давал достаточно времени для проведения эффективных операций по сдерживанию и выполнения действий по предотвращению российского вторжения, но, тем не менее, Россию это не остановило. В своем докладе перед Комитетом Палаты представителей по делам ВС США генерал Тод Уолтерс, командующий Европейским командованием Вооруженных сил США, признал, что стратегия США по предотвращению вторжения России в Украину провалилась. Конгрессмен США Майк Галлахер привел те же аргументы в своем докладе перед Комитетом
и в статье в «The Wall Street Journal».

Наряду с проведением операций по сдерживанию, подкрепленных убедительным военным потенциалом и усилиями, США должны также заверить союзников и партнеров в том, что готовы помочь обеспечить их безопасность. Если США никак не отреагируют на враждебные действия и принуждение с использованием тактик «серой зоны», союзники и партнеры могут потерять доверие и начать искать другие варианты, вместо того чтобы твердо противостоять военной угрозе. Например, в июне 2012 г. Филиппины потеряли контроль над отмелью Скарборо в результате согласованного США взаимного вывода войск, условия которого выполнила только Манила, и, как следствие, КНР сохранила власть над частью территории Филиппин. Итогом противостояния, начавшегося двумя месяцами ранее, стали консультации между правительствами США и Филиппин в Вашингтоне, округ Колумбия; США четко не определили, распространяется ли Договор о взаимной обороне между США и Филиппинами на контролируемые Филиппинами острова в Южно-Китайском море, что привело к двусмысленной трактовке относительно прямого вмешательства США в случае необходимости. Филиппины ожидали большей поддержки и стремились увеличить участие США в урегулировании кризиса, но КНР захватила контроль над отмелью, направив подкрепление для вытеснения филиппинских судов, по данным Инициативы по обеспечению информационной прозрачности в морском пространстве Азии. В 2014 г. Министерство обороны Китая сделало официальное заявление о том, что отмель является частью «неотъемлемой территории Китая». Такие нарушения гарантий дискредитируют будущие усилия по сдерживанию.

Признавая, что союзники и партнеры будут делать выводы о надежности Вашингтона как партнера по безопасности, исходя из опыта других стран, администрация президента Байдена делает все возможное, чтобы заверить их в серьезности намерений США. Так, в августе 2022 г. госсекретарь Энтони Блинкен заверил Манилу, что США придут на помощь, если Филиппины будут атакованы в Южно-Китайском море, сообщает агентство Рейтер. Блинкен отметил, что заключенный странами Договор о взаимной обороне является нерушимым. «Вооруженное нападение на ВС Филиппин, государственные суда и самолеты приведет к исполнению взаимных обязательств США по обороне в соответствии с договором, — сказал Блинкен. — Филиппины являются незаменимым другом, партнером и союзником Соединенных Штатов».

Чтобы комплексное сдерживание было успешным, необходима многолетняя кампания, которая координируется совместно с союзниками и партнерами, коллективно оценивается и корректируется, чтобы усложнить расчеты и принятие решений КНР в отношении агрессии. Противникам необходимо продемонстрировать значительный военный потенциал, сосредоточенный в местах, нападение на которые будет иметь последствия, управляемый компетентными и подготовленными силами и подкрепленный четко выраженной национальной волей и готовностью действовать. Как отметил генерал армии США в отставке Джек Кин в эфире канала «Fox Business» в марте 2022 г.: «Мы должны приложить все усилия, чтобы обеспечить эффективное военное сдерживание. Недостаточно просто иметь большую военную мощь на бумаге, при этом не размещая ее там, где существует угроза».

«Сдерживание не «существует» в вакууме», — объясняет Единая концепция ведения боевых действий Министерства обороны США, 2006 г. Оно требует стратегии, подкрепленной концепциями операций по сдерживанию и четкими целями сдерживания. Папаро еще раз подчеркнул это в своих комментариях в апреле 2022 г., отметив, что «сдерживание — это не какие-то определенные действия, а результат» и обязательное условие сохранения Свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона.  

Редакция «FORUM» приостанавливает перевод ежедневных материалов сайта на русский язык. Читайте ежедневные публикации на других языках.